Метафизическое сияние померкло, но для философов метафизика продолжала представлять колоссальный интерес. Философия – плод истинного мышления и не нуждается в ином опыте, кроме духовного. Хотя и существует такая ее отрасль, как философия науки.
Мышление истинного философ всегда находится на пике усилий любви к мудрости. Это – специфика его мышления. И он не может не замечать удивительных процессов, происходящих в его сознании, и даже различных периодов мыслительных процессов.
Жизнь неизбежно связана с накоплением информации на всех уровнях. Накопленная информация сознания идентифицируется нами как знание и активно используется в практических целях.
Существуют фундаментальные, проверенные опытом, достоверно истинные, коллективные знания человека о неживой материи: физика, химия, космология. О живой материи: биология, антропология.
Пользуемся мы и относительными знаниями, которые являются основой онтологии: о душевном – психология, и духовном мирах: пневматология, теология. Эти знания опираются не на коллективный, но на индивидуальный опыт:
Но менее всего нами изучена область гносеологии – философское учение о возникновении и границах познания, и эпистемологии – теории познания, как таковой.
Считается, что наше мышление не может анализировать само себя: мы не можем мыслить и наблюдать этот процесс со стороны. Но это касается только обычной работы мышления.
Метафизик знает о процессе мышления больше, чем обычный человек, поскольку в метафизическом пространстве, процессы мышления протекают иначе. Это в полном смысле этого слова – инакомыслие.
Так мы можем осознать здоровое состояние тела только в том случае, если имели опыт болезни. Только тогда появляется знание о состоянии здоровья.
Таким образом, метафизик видит мир иначе, чем другие. Правда, рассказы об этом опыте производят на большинство окружающих странное впечатление, вызывает недоверие и насмешки. До сих пор метафизика, как способ познания, не легализована.
Но все люди, способные к метафизическим контактам, четко фиксировали необычные, чрезвычайно информативные, и не основанные на опыте, мысли, всплывавшие в состоянии особого сосредоточения, как бы из глубины сознания.
Имея врожденную склонность к метафизическому мышлению, они пользуются им сначала неосознанно, но рано или поздно осознают свое «призвание» и присягают на верность метафизическому миру.
Сохранилась и развивалась гносеология благодаря философам, которые осознавали необычные свойства сознания и фиксировали их. Именно они внесли наиболее ценный вклад в гносеологию.
Частично, такой опыт может быть доступен и обычным людям, но только метафизики имеют цельный опыт, проживая метафизическое Бытие в полном смысле слова.
История познания показывает, что человек каждый раз пытается построить какие-то рамки, «разумные пределы», рассуждая о процессах мышления, но каждый раз сам же и разрушает их.
Следует учесть, что в термин «метафизика» различные философы вкладывают близкий, но не идентичный смысл. Поскольку, каждый из них пытался приспособить свое личное, тайное знание к современному представлению о гносеологии, дабы не прослыть глупцом, и иметь возможность зарабатывать на хлеб, тем единственным, что он может делать – мыслить.
Мы упомянем лишь несколько имен.
Родоначальником современной гносеологии считается Джон Локк (1632-1704), английский философ-просветитель и политический деятель.
Он отверг мир платоновских идей и идею Бога. Все знания приобретаются из опыта. Процесс познания – это процесс восхождения от простых идей к сложным. Только тогда они становятся знанием. Но знать надо не все, а только то, что необходимо для правильного поведения и практической жизни. Несмотря на такую «приземленность» Локк все же считал сенсетивное познание низшим. К высшему же, отнес - интуитивное.
Особенно много уделяли внимания метафизике немецкие философы.
Следует отметить, что когда-то автор сделал в этой главе серьезную ошибку, характерную для тех, кто работает с подсознанием. Не имея времени для серьезного ознакомления с трудами Канта, автор приписал ему желаемые мысли.
Теперь автор исправляет свою ошибку,
Осторожнее всех был в своих выводах Кант.
Крупнейший немецкий философ Эммануил Кант (1724-1804) считал, что метафизика, ставящая своей задачей найти связь между элементами бытия, является «неистребимой потребностью» человека, но неконтролируемые разумом метафизические блуждания часто искажают истину. В своей основополагающей работе «Критика чистого разума» он пытается найти выход из создавшейся ситуации и рассуждает о том, как избежать иллюзий, добиться чистоты знаний, особенно в тех областях метафизики, где обсуждаются такие темы, как Бог, бытие, сознание.
Он различал в природной способности воображения в акте познания рассудок и чувственность, то есть следование осязанию, видению, слуху и т.д.
При помощи чувственности мы наблюдаем разнообразные явления, но знаний как таковых в ней нет, она пассивна. Соединение пассивных чувственных наблюдений и логики разума представляет собой познавательное свойство субъекта и опирается на опыт.
Совсем иной представляется область сознания, которая «мыслит идеи» до опыта. «Продуктом» этой формы мышления является априорное знание. Априорное знание строится на основе математики. Интеллигибельное знание – мир идей, в отличие от мира явлений.
Для обозначения этой области сознания Кант ввел термин трансцендентальный (от лат. transcendere – переступать) – находиться за пределами категорий и понятий.
Трансцендентальное – то, что предшествует опыту, а не отрицает его. Феномен обитает в пространстве объективной реальности.
Кант ввел еще одну категорию познания, она носит название трансцендентное (запредельное) – это область того, что невозможно проверить опытом.
А также такие понятия как феномен и ноумен. Где ноумен (от греч. noumenon) – это объект мысли, а не объективной реальности. «Голая идея», которой не соответствует никакой предмет.
Априорное, доопытное знание рассматривает процесс мышления по следующей схеме: между разумом и опытом есть посредник – рассудок. Разум направляет рассудок к определенной цели и ставит перед ним задачи. Рассудок создает научные понятия. Разум очищает и формулирует их в виде знания.
Кант считал, что априорное знание невозможно, если оно находится вне границ возможного опыта.
Но, как показывает история метафизики, априорное знание возможно, поскольку дается в аллегорической форме, как послание потомкам. Но нужна огромная интуиция, чтобы отличить эту информацию от «разумной», и большое мужество, чтобы сохранить ее.
Канта беспокоило, что доопытное мышление не всегда преобразуется в понятийную форму. А при отсутствии умственной дисциплины, похожие на трансценденцию иллюзии вводят разум в заблуждение. Главная беда метафизики - легкая вероятность построения ложных конструкций, уводящих от цели. Таких авторов он называл «сновидцами ума». Чтобы не дать иллюзиям увлечь себя, Кант предлагает в ходе мышления подвергать интуицию и иллюзии разума строгой проверке чистого разума.
Как мы понимаем, такая «экзекуция» несет в себе огромную вероятность гибели знания, данного в аллегорической форме. Боязнь прослыть глупым или сумасшедшим похоронила множество идей. Метафизик должен отбросить свою гордыню.
Как истинный метафизик, Кант все же не мог предать особенность своего мышления и продолжал считать метафизику высшим достижением культуры человеческого разума. Он писал, что должна быть определенная свобода допущения подлинности того, что кажется нам иллюзиями:
Хотя в своей работе «Грезы духовидца, поясненные грезами метафизика», посвященной работам Сведенборга он выражает свое крайнее неприятие автору и его мистическим произведениям.
Действительно, мистика и метафизика имеют различные «корни» мышления.
Но личность Сведенборга была весьма неординарна. Современники отзывались о Сведенборге, как об умном, доброжелательном и вовсе не экзальтированном собеседнике. К тому же он получил прекрасное образование в Уппсальском университете. Служил на государственной службе и был членом палаты лордов. По масштабам и широте дарований его можно было сравнить с Леонардо да Винчи. В последние годы он оставил карьеру и полностью посвятил себя написанию мистических трудов. Работы Сведенборга полны символики, которая была недоступна ни ему самому, ни современникам.
Кант не мог скрыть свою тоску по истинным метафизическим блужданиям разума, которые, как он признается, не часто посещали его. И предрекал, что все кто разочаровался в метафизике, рано или поздно вернутся к ней.
Какой смысл вкладывал он в понятие «метафизика», мы можем только догадываться.
Он считал, что в будущем источником познания будет являться не предмет внешнего мира, а сам разум с его принципами. Именно метафизика станет наукой мышления.
Тем самым, Кант легализовал возможность дискуссий на эту тему для философов Европы.
Но усилия Канта легализовать метафизику привели к обратным результатам, он, сам того не желая, стал «могильщиком» метафизики.
Вот какой приговор был ему вынесен:
«Все слова Канта о метафизике как о мировой мудрости, от которой человеческий дух никогда не сможет отказаться, звучат малоубедительно. Скорее они отдают последнюю дань огромной эпохе в истории духа, - эпохе, которая так и не вернулась, ибо Кант нанес ей смертельный удар»[1].
Считается, что Иоганн Готлиб Фихте (1762 – 1814), писал свои работы под влиянием идей Канта, но автор считает, что он опирался на собственные ощущения, которые очень близки к переживаниям автора.
Фихте различал во тьме сознания Я- и не-Я-сознание, которые объединяются третьим Я, наиболее полным и совершенным. Эти три Я, то совпадают, то распадаются, иногда Я познает через не-Я, иногда - наоборот. В результате рождается практическое или теоретическое знание. Эти процессы происходят бессознательно и три вида Я не знают друг о друге.
В центре внимания Фридриха Вильгельма Йозефа Шеллинга (1775 – 1854) стояло соотношение сознательного и бессознательного в процессе мышления. Где и сознательное и бессознательное было продуктом природы.
Он считал, что Я-сознание, для того чтобы стать субъектом, должно пройти длительный путь бессознательного развития. История самосознания, по Шеллингу, проходит три стадии: созерцающего теоретического Я, практического Я, приводящего мир в порядок, и высшего, художественного, творящего Я. Таков путь развития интеллекта.
Абсолют, по Шеллингу, не есть ни дух, ни природа, а безразличие обоих – тотальная индифференция, субстанция, содержащая в себе возможность всех определений, при этом представляющая собой всеединство, исключающее всякое изменение и разнообразие. Это - совершенная Вселенная – «тождество тождества» - абсолютный разум. А рождение мира происходит из наличия слепой сверхчувственной воли, поэтому философия не может рационально объяснить импульсы иррациональной воли[2].
Другой немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) вступил в конфликт с Шеллингом, придав Абсолютному Духу статус субъекта, а не субстанции. И декларировал естественное, заложенное изначально, стремление человеческого духа к слиянию с Абсолютом. Образцом мышления Гегель считает соединение «чистого разума» - логики, с метафизикой «царством теней действительности». Три части логики: учение о бытии, учение о сущности и учение о понятии, связаны жесткой связью и представляют собой «возвышение субстанций до субъекта».
Гегель считал, что Абсолют может познать себя только с помощью человеческого сознания. Подобно тому, как человек может познать себя только через Абсолют.
В своем первом крупном произведении «Феноменология духа», он впервые заговорил о феноменологии (греч. рhainomenon – «являющееся» и logos - «слово»), как о философском понятии.
Под феноменологией духа Гегель понимал редкое, исключительное, необычное субъективное явление, существующее только в сознании, не отрицающее объективной реальности и ведущее к познанию духовной первоосновы мира.
Гегель считал, что хотя природу можно познавать, идя через опыт к теории, но, несомненно, более эффективный и верный путь – философия предмета - априорное знание, представление о том, как это должно быть, и уже затем, подтверждающий философию опыт.
Он считал, что наука началась и должна начинаться с философии. Сочетание опытного и метафизического знания, то есть симбиоз науки и философии, является абсолютным знанием. Абсолютное знание есть дух, который выражает абсолютное содержание в абсолютной форме.
Пока еще абсолютный дух предстает перед нами в символической форме, а не в форме понятия. Но на следующем этапе абсолютное содержание должно выразиться в понятийной форме. Познание Бога посредством разума – есть главная задача человечества.
Гегель считал, что человек находится в тесном контакте с вездесущим Мировым Разумом, через который он может познать все. Коммуникация совершается посредством логики, которую Гегель определил как главный элемент самого чистого мышления.
Мировой Разум в свою очередь, достигает совершенства в Своем самопознании с помощью человека. Поэтому оценивать события в истории следует не с точки зрения человека, а с точки зрения Высшей Идеи, которая стремиться обрести свою полноту. Все в мире совершается во имя высшей цели, которую знает лишь Абсолют. Познавая самого себя в историческом развитии, дух приобретает свободу абсолютного духа. Осуществление познания есть совершенная метафизика.
Религию Гегель считал явлением абсолютного духа во всей его целостности.
Наука и здравый человеческий смысл способствовали крушению метафизики. И Гегель горечью наблюдал последствия обескрыленного разума – образованный народ без метафизики, представляет собой нечто вроде храма без святыни, хотя и разнообразно украшенного.
Но с конца XVIII века философия, чьей опорой всегда был мир трансцендентного, решительно потребовала от мыслителя избегать опоры на веру, как на рычаг познания бытия. Теперь лишь «эксцентричные» философы отваживались пускаться в эти рассуждения.
В XIX веке немецкий философ Эдмунд Гуссерль (1859-1938) привнес в философию такое понятие как феноменологическая редукция и посвятил ей всю свою жизнь.
Где феноменология - «являющееся слово», а редукция (лат. reductio – «возвращение», «отодвигание назад») употребляется в смысле «приходить в особое состояние», ослаблять, возвращаться к истокам. В целом - способствовать проявлению слов при помощи особой техники сознания, где трансцендентное сознание представляет собой нечто среднее между бодрствованием и сном.
К сожалению, своей целью Гуссерль поставил не естественный контакт с Абсолютом, а насильственное проникновение в метафизическое пространство с целью изучения сознания.
Он различал два этапа редуцирования.
Первый этап состоит в том, что феноменолог воздерживается от всякого суждения о мире, от всех привычных представлений о нем. Гуссерль называл это состояние «эпохе», от греческого «удержать».
Здесь нельзя не вспомнить мнение Платона. К тому же склонялись христианские мыслители.
Но сам Гуссерль сознавался, что полностью очистить сознание ему практически не удавалось.
Эпохе делает возможным переход ко второму этапу редуцирования: удержания сознания в трансцендентальной позиции.
Насильственное проникновение в метафизическое пространство требовало от него колоссальных волевых усилий и ломало его личность и психику.
Вот как он описывает «абсолютное сознание» остающееся после разрушения реального мира:
«...безусловно, мыслимое и бесплотное, а также, сколько бы парадоксально это не звучало, и бездушное, не одушевляющее человеческую телесность сознание, т.е. такой поток переживания, в котором не конституировались бы интенциональные единства опытного постижения – тело, душа, эмпирический «я»-субъект… психические свойства, переживания и состояния – суть просто единства интенциональной «конституированности»… Полагать же их сущими в абсолютном смысле противосмысленно»[3].
Состояние, это выражалось в чувстве «исключительной уединенности», а результаты редукции он назвал близкими к религиозному обращению.
Но Гуссерль так и не смог ни конкретно описать, ни аргументировать прорывы «бездушного сознания» в трансцендентальное пространство.
Карл Ясперс (1883-1969), немецкий философ-экзистенциалист и психиатр четко разделял знание, которое выработано научным мышлением, и знание, полученное философским, «высветляющим» мышлением, которое может рассчитывать только на «удовлетворенность».
Трансценденция выступает в учении Ясперса как абсолютный предел всякого бытия и мышления, хотя не может быть увидена и пребывает непознанной. Мыслить трансценденцию можно лишь весьма неадекватным образом: «вмысливать» ее в предметное.
Обратите внимание, что Ясперс не экспериментировал с сознанием, но естественным образом работал в метафизическом пространстве.
Он считал, что глухота к окликанию со стороны чужой экзистенции, неспособность к «дискуссии», есть моральное, социальное и интеллектуальное зло.
Он обозначает словом «коммуникация» глубоко интимное и личностное отношение к «истине». «Коммуникация» возводится в ранг критерия философской истины и отождествляется с разумом. Только коммуникация «дарит» человеку его подлинную сущность.
Плодами этой коммуникации он называл духовные достижения «осевого» времени.
Предметные выражения трансценденции Ясперс называет “шифрами”, сознательно избегая более привычного обозначения “символы”. И считал, что каждый человек имеет свои индивидуальные шифры, которые не поддаются прочтению.
Шифры, по Ясперсу, творятся и принимаются в экзистенциальном акте веры. Но философская вера существенно отличается от религиозной. Религиозная вера превращает шифры в символы, этим опредмечивая трансценденцию, чего избегает философская вера.
Казалось бы, что авторитет гениев метафизики рано или поздно легализует особенности нашего сознания, но история повторяется.
Отречение от веры в Бога лишило философов возможности проникновения в глубины метафизики. Метафизику по существу вытеснила антропология. Философы, углубились в недра “самости” и некоторые, не найдя там Бога, поставили на освободившееся место человека. Сущее было забыто, темой философии стали отношения человека с бытием в области психологии и морали.
Забвение опыта предшественников, и вследствие этого, неосторожное обращение с трансцендентальным миром привело к тому, что, в ХХ веке, сочетание работы в метафизическом пространстве и безумие опять становится таким устойчивым, что немецкий философ Мартин Хайдеггер (1889-1976) пишет: истина не мыслью усваивается, для того чтобы понять что-то, необходимо сойти с ума.
Попробуем разобраться, как работает наше сознание, существует ли метафизическое мышление и почему ему сопутствуют тяжкие нарушения сознания.
Для того чтобы иметь возможность решить вопросы, которые встали перед нами, нам надо обратиться к плацдарму мышления – мозгу и ознакомиться с его «архитектурой» и работой.
[1] История философии. Минск, «Книжный Дом», 2002, «Критика чистого разума», стр. 507-511.
[2] «История философии», Шеллинг, стр. 1278-1281.
[3] Гуссерль Э. «Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии». М.: «Дом интеллектуальной книги», 1999. Стр.123.